Die Wartehalle des Inland-
flughafens ist groß, viel zu
groß für die wenigen
Passagiere. Osman denkt
das jedes Mal, wenn er die
Halle fegt. Und er fegt sie
nicht nur einmal am Tag. Er
fegt sie drei Mal: morgens,
mittags und abends. Er fängt
links vom Ausgang 1
an, kehrt den Schmutz mit
dem Reisigbesen von der
Wand weg und dann in
breiter Front vor sich her.
Wenn er Ausgang 7, die
letzte der sieben großen
La sala d'attesa dell'aeroporto di voli aerei nazionali è grande, troppo ampia per i pochi passeggeri. Osman lo pensa ogni volta che pulisce la sala. Non ci passa solo una volta al giorno, bensì tre: di mattina, di pomeriggio e di sera. Inizia a sinistra dell'area imbarco 1, spazza lo sporco con lo spazzolone partendo dalle pareti e tirando diritto fino alla fine, all'area imbarco 7, l'ultima tra le sette grandi sale
Hava yollarının iç hatlar bekleme salonu kocaman, az yolcular için çok fazla büyük. Osman salonu süpürürken hep bunu düşünüyor. Bir günde bir defa değil. Üç defa süpürüyor burayı: Sabah, öğle ve akşam. Bir numaralı girişin sol tarafından başlıyor, çalı süpürgesi ile pisliği duvardan alıp ön tarafa geniş bir şekilde götürüyor. 7 tane büyük cam kapının sonundaki yedi numaralı
Зал ожидания внутреннего аэропорта большой, слишком большой для нескольких пассажиров. Осман думает это каждый раз, когда он подметает зал. А он подметает его ни один раз в день. Он подметает его три раза в день: утром, в обед и вечером. Он начинает слева от выхода 1, выметает грязь веником от стены и метёт её потом широким фронтом от себя. Когда он закончит с выходом 7, последней из семи больших стеклянных
The concourse of the domestic airport is big, much too big for the few passengers. Osman thinks that every time he sweeps the area. And he sweeps it not just once a day. He sweeps it three times: in the morning, at midday and in the evening. He begins to the left of Gate 1, sweeps the dirt with a broom made of bundled twigs away from the wall, then pushes it ahead of him in a broad swathe. When he has got to Gate 7, the last of the seven
Hala przylotów i odlotów jest o wiele za duża dla kilku pasażerów. Osman zawsze tak myśli, kiedy ją zamiata. Nie robi tego raz dziennie. Sprząta ją trzy razy: rano, po południu i wieczorem. Zaczyna od wyjścia nr 1 po lewej stronie, wymiata śmieci spod ściany i zbiera miotłą przed sobą. Kiedy posprząta przed dużymi, szklanymi drzwiami ostatniego wyjścia nr 7,
Glastüren, geschafft hat,
kommen die ersten
Passagiere. Sie lassen sich
auf den Sitzbänken nieder,
schauen auf ihre Uhren,
kramen in ihren Taschen
oder lesen Zeitungen. Auf den
Besenstiel gestützt, schaut
Osman ihnen dann zu.
Auch heute.
Finite le porte di vetro, arrivano i primi passeggeri che si siedono sulle panchine, guardano l'orologio, rovistano nelle loro borse oppure leggono il giornale. Appoggiato sul manico della scopa, Osman li osserva. Anche oggi.
giriş kapısı temizlenince, ilk yolcular geliyor. Gelenler banklara oturup saatlerine bakıyor, çantalarının içini karıştırıyor ya da gazete okuyorlar. Osman süpürge sopasının üstüne dayanmış onları seyrediyor.
Bugün de.
дверей, появятся первые пассажиры. Они сядут на скамейки, будут смотреть на часы, капаться в своих сумках либо читать газеты. Обопёршись на палку от метлы, Осман наблюдает за ними. Так же и сегодня.
large glass doors, the first passengers arrive. They take a seat on the benches, look at their watches, delve in their bags or read newspapers. Leaning on his broomstick, Osman watches them. He does that today too.
pojawiają się pierwsi pasażerowie. Siadają na ławkach, patrzą na zegarki, szukają czegoś w torbach albo czytają gazety. Osman przygląda im się oparty o miotłę, dzisiaj, tak samo jak w każdy inny dzień.
Die Männer tragen Anzüge
und rauchen teure
Zigaretten, die Frauen
stecken in schönen Kleidern
oder engen Kostümen und
sind geschminkt. In dem
Viertel, in dem Osman
wohnt, läuft niemand so
herum. Der Lautsprecher
schallt, der Flug nach
Ankara wird aufgerufen. Die
Passagiere stehen auf und
drängen auf Ausgang 2 zu.
Neue Passagiere kommen.
Osman stellt den Besen
beiseite, nimmt seinen
Gli uomini indossano completi da uomo e fumano sigarette costose, le donne invece portano bei vestiti o tailleur aderenti e sono truccate. Nel quartiere dove vive Osman nessuno va in giro così. L'altoparlante annuncia l'imbarco per il volo diretto ad Ankara. I passeggeri si alzano e si avviano verso l'imbarco 2.
Arrivano nuovi passeggeri. Osman mette da parte la scopa, prende il suo
Erkekler elbise giymişler ve pahalı sigara içiyorlar, kadınlar güzel elbise ya da dar kostümler içindeler ve makyajlı. Osmanın oturduğu bölgede kimse böyle dolaşmaz. Hoparlörden Ankaraya gidecek uçağın hazır olduğu bildiriliyor. Yolcular kalkıp 2 numaralı giriş yerine gidiyor. Yeni yolcular geliyor. Osman, süpürgesini bir yere bırakıyor,
Мужчины одеты в костюмы и курят дорогие сигареты, женщины в красивых платьях либо облигающих костюмах и накрашены. В том квартале, где живёт Осман, никто так не одевается. Раздался голос из громкоговорителя, объявляют рейс в Анкару. Пассажиры встают и торопятся к выходу 2.
Приходят новые пассажиры. Осман ставит метлу в сторону, берёт своё
The men wear suits and smoke expensive cigarettes, the women wear beautiful dresses or tight-fitting tailored suits and have make-up on. In the part of town Osman lives in nobody goes around looking like that. The public address system blares, announcing the flight to Ankara. The passengers get up and push their way towards Gate 2. New passengers come. Osman puts the broom aside, picks
Mężczyźni mają na sobie garnitury i palą drogie papierosy, kobiety są ubrane w piękne sukienki albo obcisłe kostiumy i są umalowane. W dzielnicy, w której mieszka Osman, takich ludzi się nie spotyka. Przez głośnik zapowiadają lot do Ankary. Pasażerowie wstają i kierują się do wyjścia nr 2. Osman odstawia miotłę,
Eimer und geht zwischen
den Sitzbänken hindurch.
Er sammelt auf, was die
Passagiere des ersten
Fluges liegengelassen
haben: Zeitungsreste,
Papierschnipsel, alles
Mögliche.
e passa tra le panchine. Raccoglie ciò che i passeggeri del primo volo hanno lasciato in giro: pezzi di giornale, cartacce
e tutto il resto.
çöp kovasını alıyor ve oturma banklarının aralarına giriyor. İlk giden uçak yolcularının bıraktığı gazete parçalarını, kağıt yırtıklarını, daha ne bulursa topluyor.
ведро и проходит между скамейками. Он собирает то, что пассажиры первого рейса оставили лежать: газетные листы, кусочки бумаги, всё возможное.
up his bucket and walks between the seats. He picks up whatever the passengers of the first flight have left lying about: remains of newspapers, bits of paper, all kinds of things.
bierze wiadro i przechodzi między ławkami. Zbiera to, co zostało po pasażerach z pierwszego samolotu: gazety, papierki i inne śmieci, dopóki nie przyjdą nowi pasażerowie.
Auch die neuen Passagiere
verlassen die Halle. Es
kommen wieder andere.
Danach ist eine längere
Pause, Osman hat Zeit zu
fegen. Vor dem Ausgang 7
bleibt er stehen und schaut
auf das Flugfeld hinaus. Die
internationalen Flüge
starten und landen
ununterbrochen. Über den
Lautsprecher, der auch in
der Inlandsflughalle zu
hören ist, werden die
Namen der Städte
angegeben, die von den
Anche i nuovi passeggeri lasciano la sala. Arrivano sempre altre persone. Dopo c'è una lunga pausa e Osman ha tempo per spazzare. Davanti all'area di imbarco 7 rimane fermo e guarda il campo d'aviazione. I voli aerei internazionali decollano ed atterrano ininterrottamente.
Dall'altoparlante, che si sente pure nella sala d'attesa dei voli nazionali, si annunciano i nomi delle città che
Yolcular bekleme salonunu boşaltınca, yenileri geliyor. Bu guruptan sonra bir dinlenme süresi var. Osmanın yeterince temizleme zamanı olacak. Osman 7 numaralı girişin önünde duruyor ve uçuş alanını seyrediyor. Uluslar arası uçaklar, hiç kalkıyor ve konuyor. İçhatlar salonundan da duyulan hoparlörler,
И новые пассажиры так же покидают зал. Снова приходят другие. После этого долгая пауза, у Османа достаточно времени, чтобы подмести. Перед выходом 7 он останавливается и смотрит на взлётную полосу. Через громкоговоритель, который слышно во внутреннем зале ожидания, объявляются названия городов, куда
The new passengers leave the concourse too. More come. After that there is a longer break and Osman has time to sweep. In front of Gate 7 he stops and looks out onto the runway. International flights are taking off and landing constantly. The public address system, which can be heard in the domestic terminal as well, announces the names of the cities that are
Oni też opuszczają halę, a po nich przychodzą następni. Potem jest dłuższa przerwa i Osman ma czas, żeby pozamiatać. Staje przed wyjściem nr 7 i patrzy na płytę lotniska. Międzynarodowe samoloty bezustannie startują i lądują. Przez głośnik w hali podawane są nazwy miast,
Flugzeugen angeflogen
werden: Rom, New York,
Athen, Paris.
Ein Jumbo-Jet rollt zur
Startbahn. Osmans Augen
beginnen zu glänzen.
Gleich wird der schläfrige
Riese erwachen, wird immer
schneller werden, vom
Boden abheben, fliegen.
Und danach wird er
gli aerei raggiungono: Roma, New York, Atene, Parigi. Un jumbo jet rulla sulla pista di decollo.
Un jumbo jet rulla sulla pista di decollo. Ad Osman iniziano a brillare gli occhi. Tra un po' il gigante assonnato si sveglierà ed accelererà, si solleverà da terra e volerà. Ben
uçakların gidecekleri yerleri ilan ediyorlar: Roma, New York, Atina, Paris. Bir Jumbo-Jet kalkış yoluna gidiyor.
Osman‘ın gözleri parlıyor. Biraz sonra bu koca şey uyanacak, hep hızı artıcak, tabandan kalkınca da, uçacak. Ve daha sonra
направляются самолёты: Рим, Нью-Йорк, Афины, Париж.
Огромный реактивный самолёт выезжает на взлётную полосу.
Глаза Османа начинают блестеть. Сейчас сонный великан проснётся, наберёт всё больше скорость, оторвётся от земли и полетит. А вскоре он
flight destinations: Rome, New York, Athens, Paris. A Jumbo jet rolls onto the take-off runway.
Osman’s eyes begin to shine. Soon the sleepy giant will wake up, get faster and faster, lift off the ground and fly. And after that it will
z których przylatują: Rzym, Nowy Jork, Ateny, Paryż.
Jumbo jet toczy się do pasu startowego. Oczy Osmana zaczynają błyszczeć. Ospały olbrzym zaraz się obudzi, przyspieszy, oderwie się od ziemi i poleci. W końcu
dann bald nur noch ein
silberner Punkt sein.
Es ist Abend. Die Lichter
der letzten Inlandsmaschine
sind verglüht. Osman
wendet sich ab und sucht die
Papierfetzen zusammen.
Die vielen Menschen, die sich
in der Halle aufhielten, haben
sie verändert. Osman denkt:
Sie riecht fremd. Aber
das denkt er jeden Abend;
morgen früh, wenn er
wieder hier ist und die
Halle zum ersten Mal
presto sarà solo un punto argentato nel cielo.
È sera. Le luci degli ultimi aerei dei voli nazionali piano piano si spengono. Osman si allontana e continua a cercare le cartacce.
Le numerose persone, che si trattenevano nella sala, sono cambiate. Osman pensa che la sala abbia un odore strano. Ma è quello che pensa ogni sera. Domani mattina quando sarà di nuovo qui e spazzerà la sala per la prima volta,
temizlerse, her gün artık, aynı olur. Bu demektir ki: yarın belki de her yarın gibi olmayabilir, yarın onun isim günü. Ve bir isim günü özel bir gündür, belki diğerlerinden ayrıdır.
Osman hava yolları binasından önünde duruyur ve babasını bekliyor. Babası, Bay Übecüs taksilerinde şöför, Osmanı sabahları getiriyor ve akşamları tekrar geri götürüyor.
превратится в серебряную точку.
Вечер. Огни последних машин внутреннего рейса затухают. Осман отворачивается и собирает обрывки бумаг.
Многие люди, которые находились в зале ожидания, изменили его. Осман думает: «Он пахнет чуждо». Но он это думает каждый вечер. Завтра утром, когда он снова здесь появится и будет подметать зал в первый раз,
soon be nothing more than a silver dot in the sky.
It is evening. The lights of the last domestic plane have faded away. Osman turns away and collects the scraps of paper. All the many people who have waited in the terminal have changed it. Osman thinks: It smells strange. But he thinks that every evening; early tomorrow morning when he is back here and sweeps the concourse for the first time
będzie tylko srebrnym punktem na niebie. Jest wieczór. Światła ostatniej maszyny zgasły. Osman odwraca się i zbiera papierki. Hala zmieniła się z powodu wielu ludzi, którzy w niej czekali. Osman myśli: hala pachnie obco. Myśli tak każdego wieczora, ale następnego dnia, kiedy znów zabiera się do pierwszego sprzątania,
fegt, wird sie sein wie jeden
Morgen. Das heißt: morgen
vielleicht nicht wie jeden
Morgen, morgen hat er
Namenstag. Und ein
Namenstag ist ein beson-
derer Tag, vielleicht ist
dann etwas anders.
Osman steht vor dem Flug-
hafengebäude und wartet
auf den Vater. Der Vater
fährt eines von Herrn
Übecüs Taxis, er bringt
Osman morgens her und
holt ihn abends wieder ab.
sarà così come ogni mattina. Tuttavia domani forse sarà diverso, perché domani è il suo onomastico. L'onomastico è un giorno speciale.
Osman è davanti all'edificio dell'aeroporto e aspetta suo padre. Il padre, che guida uno dei taxi del Signor Übecü, accompagna Osman la mattina al lavoro e viene a riprenderlo la sera.
pey geç oldu ve daha da geç oluyor, ama babası görülmüyor. Osman husurlanmıyor. Eğer babası bir müşteriyi bir yere götürüyorsa, sadece Osmanı alacak diye gidişini durduramaz ki. Derken, sonunda baba geliyor ve özür diliyor: „Bir arıza oldu“.
Osman şöförün yanındaki koltuğa oturup susuyor. Bir saat‘den fazla beklemek zorunda kaldı, ama babasının suçu yok. Bay Übecüs taksileri eski artık. Bazen babası yarım gün motorla uğraşır. Böyle olunca hiç bir şey kazanmış olur ve gene de Bay Übecüs kira bedeli ödetir.
зал будет как каждое утро. Это значит: завтра, возможно, не как каждое утро, завтра его именины. А именины – это особенный день, может быть, что-нибудь будет по-другому.
Осман стоит перед зданием аэропорта и ждёт отца. Отец водит одно из такси господина Юбекуса, он привозит Османа сюда утром и забирает его вечером.
it will be the same as every morning. Except: tomorrow will perhaps not be like every morning, as tomorrow is his name-day. And a name-day is a special day, so perhaps something will be a bit different.
Osman is standing in front of the terminal building waiting for his father. His father drives one of Mr Übecü’s taxis and brings Osman to work every morning and picks him up in the evening.
hala jest taka sama jak zawsze. Następnego dnia, czyli jutro, może nie będzie taka sama jak zwykle. Jutro Osman ma imieniny. Imieniny to szczególny dzień, może będzie się różnił od innych.
Osman stoi przed budynkiem lotniska i czeka na tatę. Tata jeździ jedną z taksówek pana Übecüs, rano przywozi Osmana na lotnisko, a wieczorem go stamtąd zabiera.
Es ist schon spät und wird
immer später, aber der Vater
ist nicht zu sehen. Osman wird
nicht unruhig. Wenn der Vater
einen Fahrgast irgendwo
hinbringt, kann er die Fahrt
nicht unterbrechen, nur um
ihn abzuholen.
Als der Vater dann endlich
kommt, entschuldigt er sich:
„Ich hatte eine Panne.“
Osman setzt sich auf den
Beifahrersitz und schweigt.
Über eine Stunde hat er
È già tardi e si fa sempre più tardi, ma il padre non arriva. Osman non s'innervosisce. Se
il padre porta un cliente da qualche parte, non può interrompere il viaggio per venirlo a prendere. Quando il padre poi finalmente arriva, si scusa: "ho avuto un contrattempo."
Osman si mette seduto sul sedile a fianco al padre e tace. Ha dovuto aspettare oltre un'ora,
Epey geç oldu ve daha da geç oluyor, ama babası görülmüyor. Osman husurlanmıyor.
Eğer babası bir müşteriyi bir yere götürüyorsa, sadece Osmanı alacak diye gidişini durduramaz ki. Derken, sonunda baba geliyor ve özür diliyor: „Bir arıza oldu“.
Osman şöförün yanındaki koltuğa oturup susuyor. Bir saat‘den fazla
Уже поздно и становится ещё позднее, но отца не видно.
Осман начинает волноваться. Когда отец отвозит пассажира куда-нибудь, то он не может прервать поездку, только чтобы забрать его. Когда отец, наконец-то, появляется, он извиняется: «У меня пробило колесо».
Осман садится на переднее сиденье рядом с водителем и молчит.
It is already late and gets later and later, but there is no sign of his father. Osman doesn’t get worried. When Father has to take a passenger somewhere he cannot interrupt the trip just to pick Osman up. When his father arrives at last he apologises: “I had a breakdown.”
Osman gets into the passenger seat and says nothing. He has had to wait for more than an hour,
Robi się coraz później, ale taty nie widać. Osman się nie martwi. Kiedy tata ma klienta, nie może przerwać jazdy, żeby odebrać Osmana. Kiedy tata wreszcie przyjeżdża, usprawiedliwia się: „Samochód się zepsuł.“
Osman siada na miejscu obok kierowcy i milczy. Musiał czekać ponad
warten müssen, aber der
Vater ist nicht schuld daran.
Herrn Übecüs Taxis sind alt.
Manchmal bastelt der
Vater den halben Tag am Motor
herum. Dann verdient er
nichts und muss trotzdem
Herrn Übecü die Pachtgebühr
bezahlen.
ma il padre non ha colpa. I taxi del Signor Übecü sono vecchi. A volte il padre perde mezza giornata per sistemare il motore. Anche quando non guadagna niente, deve pagare lo stesso al Signor Übecü la tariffa per il noleggio del taxi.
beklemek zorunda kaldı, ama babasının suçu yok. Bay Übecüs taksileri eski artık. Bazen babası yarım gün motorla uğraşır. Böyle olunca hiç bir şey kazanmış olur ve gene de Bay Übecüs kira bedeli ödetir.
Более часа пришлось ему ждать, но отец в этом не виноват. Такси господина Юбекуса старые. Иногда отец полдня ремонтирует двигатель. В такой ситуации он ничего не зарабатывает и должен всё равно платить господину Юбекусу арендный взнос.
but it is not his father’s fault. Mr Übecü’s taxis are old. Sometimes Father messes round with the engine for half the day. That means he doesn’t earn anything, yet still has to pay Mr Übecü the lease money.
godzinę, ale to nie wina taty. Taksówki pana Übecüsa są stare. Czasami tata majstruje pół dnia przy silniku i nic nie zarabia, a mimo to musi płacić panu Übecüsowi za taksówkę.
„Ein eigenes Taxi“, sagt der
Vater, als sie die Autostraße entlangfahren, und schaut
verträumt vor sich hin, das
wäre mein größter Wunsch.
Ein eigenes Taxi oder eine
Arbeit in Deutschland. Osman
kennt Vaters Wünsche.
"Un taxi mio di proprietà", dice il padre, mentre percorrono la strada con aria trasognata, questo sarebbe il mio più grande desiderio. Un taxi di proprietà o un lavoro in Germania. Osman conosce i desideri del padre.
Otobanda dalgın dalgın giderken „Kendi malım Taksi, bu, benim en büyük isteğim,“ diyor baba. Ya kendi taksim, ya da Almanyada bir iş. Osman babasının istediklerini biliyor.
«Собственное такси, - говорит отец, когда они едут по автодороге, и задумчиво смотрит вперёд, - это моё заветное желание».
Собственное такси или работа в Германии. Осман знает желания отца.
“A taxi of my own”, says Father, as they drive along the motorway, and stares dreamily ahead, that would be my greatest wish. A taxi of my own or a job in Germany. Osman knows his father’s wishes all too well.
„Własna taksówka“, mruczy tata jadąc ulicą i patrzy rozmarzony przed siebie, to moje największe pragnienie. Własna taksówka albo praca w Niemczech. Osman zna życzenia taty.
Sie sind beide unerfüllbar.
Die Deutschen lassen keine
Ausländer mehr rein, seit
sie wieder mehr Arbeitslose
haben, und der Traum vom
eigenen Taxi wird immer
ein Traum bleiben. Der
Vater sagt es selber.
Und was wünschst du dir?
Der Vater lächelt. Er weiß,
Osman ist kein Träumer.
Osman sieht immer nur die
Wirklichkeit. Trotzdem fragt er.
Osman hat keinen Wunsch.
Oder besser: Er hat Tausen-
Entrambi sono sogni irrealizzabili. I tedeschi non accolgono più gli stranieri da quando è aumentata la disoccupazione e il sogno di un taxi proprio resterà sempre un sogno. Il padre lo dice a se stesso.
Che cosa desideri tu? Il padre sorride. Sa che Osman non è un sognatore. Osman vede solo la realtà dei fatti. Nonostante ciò, chiede.
Osman non ha nessun desiderio. O meglio ne ha una miriade
İkiside, olmayacak bir durumda. Almanlar, tekrar bu kadar işsiz varken, yabancıların gelmelerine imkan vermiyorlar. Ve rüyada görünen taksi, hep rüyada kalacak. Baba kendi kendine söylüyor bunu.
Peki, sen ne istiyorsun? Baba gülümsüyor. O biliyor, Osman hiç rüyacı değil. Osman, her zaman gerçeğe önem verir. Gene de soruyor.
Osman‘ın hiç isteği yok. Ya da daha iyisi: Onun bintane var
Они оба не осуществимы. Немцы не впускают больше иностранцев, с тех пор как у них столо снова больше безработных, и мечта о собственном такси всегда останется мечтой. Отец это сам говорит.
«А что ты себе желаешь?» Отец смеётся. Он знает, что Осман не мечтатель. Осман всегда видет только реальность. Но всё равно он спрашивает.
У Османа нет желаний. Или проще:
Neither of them can come true. The Germans have stopped letting in foreigners since they have more unemployed people themselves. And the dream of his own taxi will remain a dream. Father says so himself. And what do you wish for? Father smiles. He knows that Osman is not a dreamer. Reality is all Osman ever sees. But he asks all the same.
Osman doesn’t have a wish. Or rather: He has thousands
Oba niełatwo spełnić. Obcokrajowcom trudno znaleźć pracę w Niemczech, gdzie też jest bezrobocie. Dlatego marzenie o własnej taksówce pozostanie pewnie marzeniem. Tata sam to przyznaje.
A ty czego sobie życzysz? Tata się uśmiecha. Wie, że Osman nie jest marzycielem, tylko realistą. Mimo to zadaje mu pytanie. Osman nie ma życzeń, a raczej
de von Wünschen. Aber das
ist das gleiche. Ein Auslandsflug
ist gestartet. Die Maschine
mit ihren vielen blinkenden
Lichtern steigt über der
Autostraße in die Nacht
hinein.
di desideri. Ma tanto è lo stesso. Un volo internazionale è partito. L'aereo con le numerose luci lampeggianti sorvola la strada nella notte.
istekleri. Ama hepsi aynı. Bir dış ülke uçağı hareket ediyor. Uçak gece, otomobil yolunun üstünde, bir çok ışığı ile parıldıyarak gidiyor.
У него тысячи желаний. Но это то же самое. Самолёт с зарубежным направлением взлетел. Машина с её многочисленными мигающими огнями поднимается над автодорогой в ночь.
of wishes. But that’s the same thing. An international flight has taken off. The plane climbs up above the highway, flying into the night with its many blinking lights.
ma ich tysiące. Wszystkie są identyczne. Właśnie startuje zagraniczny samolot. Maszyna miga wieloma światłami i wzbija się nad drogą w nocne niebo.
„Fliegen?“
Natürlich möchte Osman fliegen.
Wie oft träumt er, wenn er einer
Maschine nachblickt, er wäre
der Flugkapitän, säße im
Cockpit, gäbe englische
Kommandos, und sein Kopilot
sagte: „Yes, Sir!“ Aber das ist
ein Traum, den er nie zugeben
würde. Deshalb nickt er nur
zögernd.
„Also hast du doch einen
Wunsch!“ Der Vater lacht,
dass sich sein dichter,
dunkler Schnurrbart in die
Breite zieht.
"Volare?" Certo che Osman vorrebbe volare. Quante volte, osservando un aereo, sogna di essere il pilota, di stare nel cockpit, di dare ordini in inglese e di sentire il copilota esclamare: "Yes, Sir!"
Tuttavia è solo un sogno che non si avvererà mai. Perciò annuisce esitante. "Allora hai un sogno!" Il padre ride e i suoi baffi folti e scuri si allargano sul volto.
„Uçmak mı istiyorsun?“ Elbette Osman uçmak istiyor. Bir uçağı arkasından seyredince, hemen hayale dalar. Kendisinin, uçağın kaptan pilotu olduğunu, Cockpit‘ de oturduğunu, İngilizce emir verdiğini ve onun ikinci pilotunun „Yes, Sir!“ dediğini görür. Ama bu bir rüya, bu rüyayı kimseye açıkca belli etmez. Onun için Osman, çekingen kafa sallıyor.
„Öyleyse senin bir isteğin var!“ Baba gülüyor, öyle gülüyor ki, bol kıllı, koyu renkli, bıyığı yanlara kayıyor.
„Летать?“
Конечно, Осману хочется летать. Как часто он мечтает, когда он смотрит вслед самолёту, что он командир самолёта, сидит в кабине пилота, отдаёт команды на английском языке и второй пилот говорит: „Да, сэр!“ Но это мечта, в которой он никогда не признается. Поэтому он только робко кивает головой.
«Так у тебя всё таки есть желание!» Отец так смеётся, что его густые тёмные усы растягиваются в ширину.
“To fly?” Of course Osman would like to fly. How often he dreams – whenever he is watching a plane taking off – that he is the captain of the flight, sitting in the cockpit giving instructions in English and his co-pilot says: “Yes, Sir!” But that is a dream he would never admit to. For that reason he nods only reluctantly.
“So you do have a wish!” Father laughs, making his thick, dark moustache spread broadly.
„Polecieć samolotem?“
Oczywiście Osman chciałby kiedyś polecieć. Często marzy przyglądając się samolotom, że jest kapitanem, siedzi w kabinie pilota, wydaje angielskie polecenia, a drugi pilot mu odpowiada: „Yes, Sir!” To jednak tylko marzenie, do którego nigdy by się nie przyznał. Dlatego przytakuje niezdecydowanie. „A więc masz jakieś życzenie!”, tata śmieje się tak, że jego gęste, ciemne wąsy rozciągają się w uśmiechu.
Ein Wunsch ist es eigentlich
nicht, es ist nur ein Traum;
ein Traum, der nicht wagt,
ein Wunsch zu werden.
„Vielleicht wirst du doch einmal
fliegen“, sagt der Vater da
plötzlich und lächelt geheimnisvoll. „Vielleicht sogar sehr bald.“
Osman sitzt vor dem Haus, stützt
den Kopf in die Hände und überlegt. Wie hat der Vater das gemeint, das mit dem “Vielleicht wirst du doch einmal fliegen, vielleicht sogar sehr bald?"
Non è un desiderio, è solo un sogno; un sogno che non osa diventare un desiderio. "Forse però un giorno volerai", dice all'improvviso il padre, sorridendo misteriosamente. "Forse addirittura molto presto."
Osman siede davanti alla casa, tiene la testa tra le mani e riflette. Ma come l'ha intesa mio padre questa cosa del "Forse però un giorno volerai, forse addirittura molto presto?"
Bir istek değil bu aslında, bu sadece bir rüya; öyle bir rüya ki, bir istek olmasından utanır. „Belki sen bir kere uçarsın“, diyor baba, birden saklı bir şey gibi gülümseyerek. „Belki de çok yakında.“
Osman, evin önünde oturuyor, kafasını elleri arasına almış ve düşünüyor. Nasıl olur da babası, „Belki de sen bir defa uçarsın, hatta belki de çok yakında?“ diyebilir.
Вообще-то, это не желание, это только мечта; мечта, которая не решается стать желанием. «Возможно, ты всё-таки однажды полетишь, - внезапко говорит отец и загадочно улыбается. - Возможно, даже очень скоро».
Осман сидит перед домом, подпёрши голову рукой, и думает. Что отец имел в виду, говоря, «возможно, ты всё-таки однажды полетишь, возможно, даже очень скоро»?
It is not really a wish, just a dream; a dream that doesn’t dare become a wish. “Perhaps you really will fly one day”, says Father suddenly and smiles mysteriously. “Perhaps even quite soon.”
Osman is sitting outside the house and resting his head in his hands and ponders. What did Father mean when he said “Perhaps you really will fly one
To nie jest życzenie, tylko marzenie; marzenie, które nie ośmiela się zostać życzeniem. „Może jeszcze kiedyś polecisz”, mówi nagle tata i uśmiecha się tajemniczo. „Może już całkiem niedługo.”
Osman siedzi przed domem, podparł głowę rękami i zastanawia się. Co miał na myśli tata mówiąc, że „Może jeszcze polecisz, może nawet całkiem niedługo?”
Hat das etwas mit seinem
Namenstag zu tun, oder hatte
der Vater nur einen Scherz
machen wollen?
Ha a che fare con il suo onomastico oppure era solo uno scherzo del padre?
Bu isim günümle ilgisi var mı, ya da, babası bir şaka mı yapıyor?
Связано ли это с его именинами или отец хотел только пошутить?
day, perhaps even quite soon?” Does it have something to do with his name-day, or was Father just joking?
Czy ma to coś wspólnego z jego imieninami, czy tata chciał sobie tylko zażartować?
Yülü kommt.
Yülü ist Sa-
dans Tochter
und wohnt im
Nachbarhaus.
Sie ist drei-
zehn Jahre alt,
genauso alt wie
Osman. Aber es ist
ein Unterschied, ob
ein Junge oder ein Mädchen
dreizehn ist. Yülü ist fast schon
eine Frau.
Als sie noch kleiner waren,
spielten Yülü und Osman
oft miteinander. Manchmal
Arriva Yülü.
Yülü è la figlia
di Sadan e abita
nella casa
accanto. Ha
tredici anni, la
stessa età di
Osman. Ma è
differente, se si è
un ragazzo o una ragazza di tredici anni. Yülü è quasi una donna.
Quando erano più piccoli, Yülü e Osman giocavano spesso insieme. A volte
Yülü geliyor.
Yülü Sadan‘ın
kızı ve yandaki
komşu evde
oturuyor. Onüç
yaşında, aynen
Osman gibi. Onüç
yaşındaki
delikanlılardan ve de
onüç yaşındaki kızlardan
ayrı bir tavrı var. Yülü
neredeyse bir kadın.
Yülü ve Osman daha
küçükken hep birlikte
oynarlardı. Bazen
Идёт Юлю.
Юлю – дочь
Садана и
живёт в
соседнем
доме. Ей
тринадцать
лет, столько же
сколько Осману.
Но есть разница, тринадцать мальчику или девочке. Юлю уже почти женщина. Когда они были ещё маленькими, Юлю и Осман часто играли вместе. Иногда
Yülü comes
outside. Yülü is
Sadan’s daughter
and lives
next door. She
is thirteen years
old, exactly the
same age as Osman.
But being thirteen is a
different matter for a girl than it is for a boy. Yülü is almost a woman.
When they were smaller Yülü and Osman often used to play together. Sometimes
Zbliża się
Yülu. Yülü to
córka Sadana,
który mieszka
w sąsiednim
domu. Ma
trzynaście lat
tak jak Osman.
Między
trzynastoletnią
dziewczynką a
trzynastoletnim
chłopcem jest jednak
różnica. Yülü jest już prawie kobietą. Kiedy byli jeszcze
mali, Yülü i Osman często
się razem bawili.
spielten sie den ganzen Tag
zusammen, trennten sich
nur, wenn ihre Mütter sie
riefen. Das ist nun vorbei,
Osman arbeitet, und Yülü
muss der Mutter helfen. Nur
selten und fast nur abends
darf sie für kurze Zeit aus
dem Haus. Yülü hockt sich
zu Osman und gibt ihm von
den Nüssen, die sie in der
Hand hält. Osman kaut und
schaut Yülü an.
Yülü ist schön. Sie hat
große schwarze Augen und
einen vollen Mund. Der
giocavano tutto il giorno e smettevano solo quando le madri li chiamavano. Ma questo tempo ormai è passato. Osman lavora e Yülü deve aiutare la madre. Solo di rado può uscire brevemente da casa e se solo la sera. Yülü si avvicina ad Osman e gli offre delle noci che tiene in mano. Osman mastica e guarda Yülü.
Yülü è bella. Ha grandi occhi neri e una bocca carnosa.
bütün gün beraber oynarlar, anneleri çağırınca ayrılırlardı. Bunlar geçti artık, Osman çalışıyor, ve Yülü annesine yardım etmek zorunda. Çok seyrek ve sade akşamları kısa bir süre evden çıkabiliyor. Yülü Osman‘ın yanına oturuyor ve ona, elinde tuttuğu fındıklardan veriyor. Osman yiyor ve Yülü‘ye bakıyor.
Yülü güzel. Kocaman siyah gözleri ve dolgun dudakları var. Onu
они играли целый день вместе, расставались только, когда их матери звали их. Но это в прошлом, Осман работает, а Юлю обязана помогать матери. Только изредка и почти только вечером ей разрешено на короткое время выходить из дому. Юлю приседает на корточки к Осману и делется с ним орехами, которые она держит в руке. Осмае жуёт и смотрит на Юлю.
Юлю красивая. У неё чёрные глаза и полные губы.
they played together all day long, parting only when their mothers called them. That is all over now. Osman works and Yülü has to help her mother. She is seldom allowed out and usually only for a little while in the evening. Yülü crouches down beside Osman and gives him some of the nuts she has in her hand. Osman chews and looks at Yülü.
Yülü is pretty. She has big black eyes and full lips.
Czasem bawili się przez cały dzień i rozstawali tylko wtedy, gdy matki zawołały ich do domu. Te lata szybko jednak minęły, Osman pracuje, a Yülü musi pomagać matce. Rzadko i tylko na krótko udaje się jej wyjść wieczorami z domu.
Yülü podbiega do Osmana i częstuje go orzechami, które chowała w ręce. Osman pogryza je i przygląda się Yülü. Yülü jest piękna. Ma duże czarne oczy i pełne usta.
Mann, der sie einmal
bekommt, kann sich freuen.
Die beiden sagen kein Wort,
sitzen nur da und kauen
Nüsse und schauen in die
Dunkelheit. Dann ruft Yülüs
Mutter. Yülü lächelt, gibt
Osman den Rest Nüsse und
geht ins Haus zurück.
Osman bleibt noch sitzen.
Er isst die restlichen Nüsse
und denkt wieder an den
Vater: Wie hat er das nur
gemeint, das mit dem Fliegen?
Als die Mutter Osman weckt
und ihn an sich zieht und
L'uomo che un giorno la prenderà in sposa potrà essere felice. I due non dicono niente, stanno solo seduti masticando le noci e fissando il buio. Poi la madre di Yülü la chiama. Yülü sorride, dà ad Osman il resto delle noci e torna a casa. Osman rimane ancora seduto. Finisce di mangiare le sue noci e ripensa all'affermazione del padre: come l'ha intesa questa cosa del volo? Quando la madre sveglia Osman e lo stringe a sé per fargli gli auguri,
birkez elde eden erkek, sevinebilir. İkisi de hiçbir kelime söylemiyor ve sade oturmuş fındık yiyorlar, ve de karanlığa bakıyorlar. Derken Yülü‘nün annesi çağırıyor. Yülü gülüyor ve kalan fındıkları Osman‘a veriyor eve gidiyor. Osman oturmaya devam ediyor.
Son fındığı yiyor ve tekrar babasını düşünüyor. Uçuş demekle ne demek istiyor?
Osman‘ın annesi Osmanı
Мужчина, которому она однажды достанется, может радоваться.
Эти двое не говорят ни слова, сидят только и жуют орехи и смотрят в темноту. Потом зовёт Юлюна мать. Юлю улыбается, отдаёт Осману оставшиеся орехи и идёт обратно домой. Осман остаётся ещё сидеть. Он ест оставшиеся орехи и думает об отце: Что же он имел в виду, говоря про полёт?
The man who gets her as his wife one day will be happy. Neither of them says a word, they just sit there and chew nuts and stare into the darkness. Then Yülü’s mother calls out. Yülü smiles, gives Osman the rest of the nuts and goes back into the house. Osman stays there for a while. He eats the last of the nuts and thinks of his father again: What did he mean, that bit about flying?
When his mother wakes Osman, and hugs and
Ten, kto w przyszłości będzie żył razem z nią, może się już cieszyć.
Żadne z nich się nie odzywa, siedzą razem, pogryzają orzechy i patrzą w ciemność. Potem słychać mamę Yülü. Yülü uśmiecha się, oddaje Osmanowi resztę orzechów i wraca do domu. Osman siedzi jeszcze przez chwilę sam. Zjada resztkę orzechów i znowu myśli o ojcu: Co miał na myśli z tym lotem?
Kiedy matka budzi Osmana i przytula go, składając mu najlepsze
beglückwünscht, ist er sofort
hellwach: Er hat Namenstag,
sein wichtigster Tag im Jahr
ist heute. Das ist ein Grund
è sveglio subito: è il suo onomastico, il giorno più importante dell'anno è oggi.
kaldırınca onu kucaklıyor ve kutluyor. Osman‘ın hemen uykusu açılıyor: Osman‘ın, isim günü, bir yıl içinde en önemli gün, bugün. Sevinmek için bir
Когда мать будит Османа и прижимает к себе, и поздравляет, он сразу же бодреет: У него именины, сегодня его самый важный день в году. Это повод
congratulates him he wakes up in an instant: It is his name-day. The most important day of the year for him is today. That is a good reason
życzenia, Osman od razu przytomnieje. Ma imieniny, najważniejszy dla niego dzień w roku. Dlatego cieszy się,
zur Freude. Aber er weiß
auch, dass der Vater jeden
Moment kommen wird, um
ihn zum Flughafen zu bringen. Deshalb steht er gleich auf.
„Du bist schon wach?“ Der
Vater steht im Flur und
beglückwünscht Osman. Dann lächelt er: „Wir müssen los. Dein Geschenk erhältst du heute Abend.“
Der Tag in der Flughafen-
halle verläuft wie alle Tage, nichts ist anders, nur weil Osman heute Namenstag hat. Allein
Questo è motivo di felicità. Ma sa anche che il padre può venire ogni momento per accompagnarlo all'aeroporto. Perciò si alza subito. "Sei già sveglio?" Il padre è in corridoio e fa gli auguri ad Osman. Poi sorride: "Dobbiamo andare. Il tuo regalo lo riceverai stasera." La giornata nella sala d'attesa dell'aeroporto scorre come tutti i giorni, nulla di nuovo, anche se oggi è l'onomastico di Osman.
neden var. Ama, babasının her dakika geleceğini ve onu havalimanına götüreceğini biliyor. Bunun için hemen kalkıyor. „Sen çoktan uyanmışsın?“ Baba koridorda duruyor ve Osman‘ı kutluyor. Sonra gülümsiyerek: „Gitmemiz lazım, hediyeni bu akşam alırsın“, diyor. Bugün havalimanı bekleme salonunda her zaman olanlardan başka bir şey olmuyor, sadece Osman‘ın bugün isim günü.
радоваться. Но он так же знает, что в любой момент придёт отец, чтобы отвезти его в аэропорт. Поэтому он сразу же поднимается. «Ты уже проснулся?» Отец стоит в корридоре и поздравляет Османа. Потом он улыбается: «Нам нужно ехать. Свой подарок ты получишь сегодня вечером».
День в зале ожидания в аэропорту проходит как все дни, всё без изменений, только потому что у Османа сегодня именины.
to be happy. But he also knows that Father will come any moment to take him to the airport. So he gets up immediately. “Are you already awake?” Father is in the hallway and congratulates Osman. Then he smiles. “We have to go. You will get your present this evening.”
The day in the terminal passes just like every other day. Nothing is different just because of his name-day.
chociaż wie, że za chwilę przyjdzie ojciec, żeby go zabrać na lotnisko. Wstaje szybko. „Obudziłeś się?” Tata stoi w korytarzu i składa Osmanowi życzenia. Potem się uśmiecha: „Musimy już iść. Prezent dostaniesz dziś wieczorem.” Dzień na lotnisku mija jak zwykle i niczym się nie różni od innych dni, mimo że Osman ma dziś imieniny.
Yafar beglückwünscht ihn und bringt ihm eine Limonade.
An diesem Abend ist der Vater
pünktlich; als Osman aus
der Halle tritt, steht er schon da.
Osman kann seine Neugierde
kaum noch zügeln. Er muss
immer wieder an Vaters Worte
vom Fliegen denken. Schenkt
der Vater ihm etwa ein Flugticket für einen Rundflug? Aber das kann er sich nicht vorstellen. Wo sollte der Vater so viel
Soltanto Yafar gli fa gli auguri e gli porta una limonata.
Questa sera il padre arriva puntuale, quando Osman esce dalla sala, il padre è già lì ad aspettarlo.
Osman trattiene a malapena la curiosità. Ripensa sempre alle parole del padre sul volo. Forse il padre gli regalerà un biglietto per un giro in aereo? Ma non se lo può immaginare. Da dove dovrebbe prendere il padre
Yafar tek başına, Osmanı kutluyor ve ona limonata getiriyor.
Bu akşam, Osman‘ın babası tam zamanında, Osman salondan çıkarkın orada duruyor. Osman merakını bir türlü firenliyemiyor.
O, babasının uçuş sözlerini tekrar düşünüyor. Bir tur, uçuş bileti mi hediye ediyor? Ama o, bunu aklına bile getiremez. Bu kadar parayı
Один Яфар поздравляет его и приносит ему лимонад.
Этим вечером отец пунктуален; когда Осман выходит из зала, он уже ожидает его.
Осман может едва ли сдерживать своё любопытство. Он снова и снова вспоминает слова отца о полёте. Неужели отец подарит ему билет на самолёт на круговой рейс? Но он не может себе этого представить. Откуда отец должен взять столько
But Yafar congratulates him and brings him a glass of lemonade.
That evening Father is punctual; when Osman comes out of the terminal he is already standing there.
Osman can hardly control his curiosity. He keeps thinking about Father’s words about flying. Is Father perhaps going to give him an air ticket for a scenic flight? He can’t imagine it. Where is Father to get so
Tylko Yafar składa mu życzenia i przynosi lemoniadę. Ojciec przyjeżdża wieczorem punktualnie. Kiedy Osman wychodzi z hali, już na niego czeka. Osman nie potrafi pohamować ciekawości. Cały czas myśli o słowach ojca. Czy podaruje mu podróż samolotem? To jednak nie do pomyślenia! Skąd tata wziąłby tyle pieniędzy?
Geld hernehmen? Der Vater
ahnt, was in Osman vorgeht,
und grinst geheimnisvoll. Aber
er sagt nichts. Dann sind die
beiden zu Hause
angelangt. Der Vater
stellt den Motor
ab und sagt:
„Geh mal
auf denHof,
ich komm
gleich nach.“
Osman geht
auf den Hof -
tutto questo denaro? Il padre intuisce ciò che passa nella testa di Osman e sorride misteriosamente. Ma non dice niente.
Finalmente i due arrivano a casa.
Il padre spegne il
motore e dice:
"Va nel cortile,
ti raggiungo
subito. "Osman
va nel cortile
nereden bulacak? Babası, Osman‘ın içinde ne olduğunu seziyor, ve esrarlı bir şekilde sırıtıyor. Ama hiç bir şey söylemiyor. Ondan sonra
ikisi de eve
geliyorlar. Baba
arabayı
durduruyor ve:
„Sen avluya git,
ben hemen
geliyorum“,
diyor.
много денег? Отец догадывается, что с Османом происходит и загадочно улыбается. Но он ничего не говорит.
Наконец, оба
добрались до
дома. Отец
выключает
двигатель и
говорит:
«Иди-ка во
двор, я сейчас
приду».
Осман идёт
во двор – и
much money from? Father guesses what is going on in Osman’s mind and grins mysteriously. But he says nothing.
Now the two of them
have arrived home.
Father switches
off the engine
and says: “Go
into the yard,
I’ll follow in
a moment.”
Osman goes
into the yard
Tata domyśla się, co Osmanowi chodzi po głowie, robi tajemniczą minę i nic nie mówi.
Kiedy dojeżdżają do domu, ojciec gasi silnik i mówi:
”Idź na podwórze,
zaraz przyjdę.”
Osman idzie na
podwórko i staje
jak wryty. Na
ciasnym
podwórzu,
zapchanym
śmietnikami
und bleibt stehen. Auf dem
engen, mit Müllkästen und
-e rimane a bocca aperta.. Nello stretto cortile, pieno di pattumiere e
Osman avluya gidiyor - ve duruyor. Dar ve çöp kutusu ile ve
останавливается. В узком, заставленном мусорными
баками и
– and stops in his tracks. In the tiny yard, crammed full with trash cans
allerlei Gegenständen voll-
gestellten Hof steht ein
Flugzeug! Aus Kistenbret-
tern und Pappe, aus Draht
und Stoff. Und mit einem
alten Autolenkrad als
Steuerknüppel. Und um das
Gebilde herum sitzen die
Geschwister und die Mutter
und strahlen ihn an.
Osman schießen die Tränen
in die Augen: Wie hatte er
an einen Rundflug denken
können! Der Vater kommt,
sieht Osmans Gesicht und ist
ogni tipo di oggetti c'è un aereo! Fatto di listelli di cassette in legno e cartone, di fili di ferro e stoffa. E con un vecchio volante come cloche. E attorno alla creazione siedono i fratelli e la madre che lo guardano entusiasti. Ad Osman scendono le lacrime dagli occhi: Come ha mai potuto pensare ad un giro in aereo!
Il padre arriva, vede il volto di Osman e rimane
değişik eşyalarla dolu olan avluda, sandık tahtasından, mukavvadan, telden ve kumaştan bir uçak duruyor! Ve eski bir direksiyondan yapılmış kumanda kolu. Ve bu nesnenin çevresinde oturmuş, kardeşleri ve annesi sevinçle Osmana bakıyorlar.
Osman‘ın gözleri yaşlanıyor: Bir tur uçuşu kim düşünebilir! Babası gelince, Osmanın yüzünü görüyor ve
разными вещами дворе стоит самолёт! Из досок и картона, из проволоки и ткани. И со старым автомобильным рулём в качестве штурвала. А вокруг строения сидят братья и сёстры и мать и смотрят на него сияющими глазами.
Слёзы подкатываются к глазам Османа: Как он только мог думать о круговом рейсе! Отец приходит, видет лицо Османа и
and all kinds of objects, is an aeroplane! Made from planks off crates, cardboard, wire and fabric. And fitted with an old car steering-wheel as a joy-stick. And around this structure his brothers, sisters and mother are sitting and beaming at him. Osman’s eyes fill with tears: How on earth could he have imagined a scenic flight!
Father comes, sees Osman’s face and is
i różnymi innymi rzeczami, stoi samolot! Ze skrzynek i kartonów, z drutu i materiału. Zamiast steru ma starą kierownicę. Wokół tej konstrukcji siedzi matka z rodzeństwem i wszyscy się do niego uśmiechają.
Osmanowi chce się płakać. Jak mógł pomyśleć o lataniu! Przychodzi ojciec, widzi twarz Osmana
enttäuscht. „Steig doch mal
ein“, bittet er. Steif klettert
Osman in die Maschine.
„Brumm! Brumm!“ machen
die Geschwister. Sie lassen
den Motor laufen.
Osman sieht Yülü im
Küchenfenster des Nachbar-
hauses und schämt sich. Er
ist dreizehn Jahre
alt und sitzt in
einem Kinderspiel-
zeug. Rasch steigt
er aus und
läuft davon.
deluso. "Sali su", lo prega. Osman sale rigido nell'aereo. "Brumm! Brumm!" dicono i fratelli. Fanno partire il motore.
Osman vede Yülü alla finestra della cucina della casa a fianco e si vergogna. Ha tredici anni e siede in un giocattolo per bambini. Scende rapidamente e corre via.
hayal kırıklığına uğruyor. “Bir defa bin şuna“, diye rica ediyor. Osman, donmuş gibi makinaya tırmanıyor. „Brumm! Brumm!“ yapıyor kardeşleri. Bırakıyorlar motor devam etsin. Osman komşu evin mutfak penceresinde Yülüyü görüyor ve utanıyor.
Onüç yaşında ve
bir çocuk
oyuncağının içinde
oturuyor. Hemen
çıkıyor ve oradan
kaçıyor.
разочаровывается. «Садись же», - просит он. Осман неловко залезает в машину. «Брумм, брумм!» делают братья и сёстры. Они заводят мотор Осман видет Юлю в кухонном окне и ему становится стыдно. Ему тринадцать лет и он сидит в детской игрушке.
Он быстро
выпрыгивает из
самолёта и убегает.
disappointed. “Do hop in,” he asks. Stiffly Osman clambers into the plane. “Brumm! Brumm!” go his brothers and sisters. They are warming up the engine.
Osman sees Yülü looking out the kitchen window of the house next-door and feels
ashamed. He is
thirteen years old
and is sitting in a
child’s toy. Quickly
he climbs out
and runs off.
i jest wyraźnie rozczarowany. „Wsiądź“, prosi go. Osman wchodzi niezgrabnie do maszyny. Rodzeństwo naśladuje motor: “Brum! Brum!” W kuchennym oknie sąsiedniego domu Osman dostrzega Yülü. Co za wstyd! Ma trzynaście lat, a podarowano mu
zabawkę. Szybko
wysiada z samolotu
i znika.
Beim Abendessen entschul-
digt sich der Vater bei
Osman. „Ich habe vergessen,
dass du schon ein großer
Junge bist. Für mich bist du
Durante la cena il padre si scusa con Osman. "Ho dimenticato che ormai sei un piccolo uomo. Per me tu sei
Akşam yemekte babası, Osmandan özür diliyor. „Ben senin çoktan kocaman bir genç olduğunu unutuyorum. Benim için sen her zaman çocuksun,
За ужином отец извиняется перед Османом: «Я забыл, что ты уже большой мальчик. Для меня ты
Over dinner Father apologises to Osman. “I forgot that you are already a grown lad. For me you
Przy kolacji tata przeprasza Osmana. „Zapomniałem, że już jesteś dużym chłopcem. Dla mnie zawsze
immer noch ein Kind, und
da wir dir nichts anderes
schenken konnten“,...
Die Geschwister verstehen
nicht, weshalb Osman sich
über das Geschenk nicht
freut. Sie sitzen da und
sehen den großen Bruder an.
Osman möchte dem
Vater was Gutes
sagen, aber ihm
fällt nichts ein und
lügen möchte er
nicht. So schweigt
er, bis die
Mutter
ancora un bambino e dato che non potevo regalarti nient'altro",...
I fratelli non capiscono perché Osman non sia felice del regalo. Guardano il fratello maggiore. Osman vuole dire qualcosa di bello al padre, ma non gli viene in mente niente e non vuole mentire. Allora tace fino a quando la madre
ve biz sana başka hediye veremedik“,... Kardeşleri, Osman‘ın hediyesinden neden hoşlanmadığını anlamıyorlar. Orada oturup büyük ağabeylerine bakıyorlar. Osman babasına iyi bir şey söylemek istiyor ama aklına bir
şey gelmiyor, ve
yalan söylemek
istemiyor. Osman,
annesi bu durumda,
onu yanına
всё ещё ребёнок и так как мы не могли тебе ничего больше подарить,...»
Братья и сёстры не понимают, почему Осман не радуется подарку. Они сидят и смотрят на большого брата. Осман хотел бы сказать отцу что-то хорошее, но ему ничего не приходит в голову, а врать он не хотел бы. Поэтому он молчит до того момента, пока мать
are still a child, and as we couldn’t give you anything else,” …
His brothers and sisters don’t understand why Osman is not pleased with his present. They sit there and look at their big brother. Osman would like to say something nice to his father, but can’t think of anything and doesn’t want to lie. So he says nothing, till his mother
będziesz dzieckiem, a ponieważ nie mogliśmy ci podarować niczego innego…”. Rodzeństwo nie rozumie, dlaczego Osman nie cieszy się z prezentu i tylko patrzy na starszego brata. Osman chciałby powiedzieć
ojcu coś miłego, ale
nic mu nie
przychodzi
do głowy. Nie
chce kłamać,
więc milczy
ihn an sich zieht. „Du bist ein
guter Junge“, sagt sie.
„Ein wirklich guter Junge.“
Es ist Nacht. Osman liegt in
seinem Bett und kann nicht
schlafen. Das also war sein
Namenstag gewesen! Er hatte
sich so darauf gefreut, und
nun ist er enttäuscht, nichts als enttäuscht. Osman wälzt sich hin und her. Er wird immer munterer, bis er glaubt, überhaupt nicht mehr einschlafen zu können.
Schließlich steht er auf und
lo tira a sé. "Sei un bravo ragazzo", gli dice. "Veramente un bravo ragazzo."
È notte. Osman è sdraiato a letto e non riesce a prendere sonno. Quindi questo è stato il suo onomastico! Era così contento ed ora è deluso, solo deluso. Osman si gira e si rigira fino a svegliarsi completamente. Alla fine si alza e
çekinceye kadar susuyor. Annesi, „Sen iyi bir oğlansın. Gerçekten iyi bir oğlan“, diyor.
Artık gece. Osman yatağında yatıyor ve uyuyamıyor. Onun isim günü buydu demek ki! Onu o kadar sevinçle bekledi ki, şimdi hayal kırıklığına uğradı, hayal kırıklığından başka bir şey yok. Osman bir oraya bir buraya dönüyor ve canlanıyor, uyuyamam zannediyor. Sonunda kalkıyor
не прижимает его к себе. «Ты хороший мальчик, - говорит она. – Действительно хороший мальчик».
Ночь. Осман лежит в своей кровати и не может заснуть. Это значит были его именины! Он так этому радовался, а теперь он расстроен, ничего больше как расстроен. Осман вертится туда и сюда. Он становится всё бодрее, пока он не уверен, что вообще больше не сможет уснуть. Наконец, он встаёт и идёт во двор.
pulls him to her in a hug. “You are a good boy,” she says. “A really good boy.”
It is night-time. Osman is lying in bed and can’t sleep. So that was his name-day! He was so looking forward to it and now he is disappointed, absolutely disappointed. Osman tosses and turns. He feels less and less sleepy, till he thinks he is not going to be able to fall asleep at all. Finally he gets up and poes out into the yard.
gdy przytula go matka. „Jesteś dobrym chłopcem”, mówi. „Naprawdę dobrym chłopcem.”
Zapada noc. Osman leży w łóżku i nie może zasnąć. Czy tak mają wyglądać jego imieniny?! Tak bardzo się na nie cieszył, a spotkał go taki zawód. Przewraca się z boku na bok. Nie chce mu się wcale spać, więc w końcu wstaje i wychodzi na podwórze.
geht in den Hof.
Da steht es, sein Flugzeug!
Wie ein Tier aus einer der
Sagen, die der Vater den
Geschwistern manchmal
erzählt, hockt es auf dem
va nel cortile. Là c'è il suo aereo! Come un animale di una saga, che a volta il padre racconta ai fratelli, sta rannicchiato nel
ve avluya gidiyor. Orada uçağı duruyor! Babasının, kardeşlerine anlattığı masallardan çıkan, bir hayvan gibi, avluda
Там стоит он, его самолёт! Как зверь из одной из легенд, которые иногда рассказывает отец братьям и сёстрам, сидит он на корточках в
There it stands, his plane! Like an animal out of one of the old legends his father sometimes tells his brothers and sisters, it squats in the dark yard.
Oto jego samolot! Stoi w ciemnym podwórzu jak zwierzę z bajek, które czasem opowiada ojciec.
dunklen Hof. Leise geht
Osman näher und fährt mit
der Hand über die Trag-
flächen aus Stoff. Der Vater
hatte den ganzen Tag dafür
geopfert, ihm die Maschine
zu bauen.
Osman geht näher an das
Flugzeug heran
und hebt das Bein,
um einzu-
steigen. Dann
lässt er es
wieder
sinken.
Auf dem
buio cortile. Silenziosamente Osman si avvicina e passa con la mano sopra la superficie di stoffa dell'ala. Il padre aveva dedicato un giorno intero per costruire questo aereo.
Osman si avvicina ancora di più all'aereo, alza la gamba per salire. Poi la ritrae. Sul
çökmüş oturuyor. Yavaş yavaş Osman yaklaşıyor ve kumaştan yapılan kanatları eliyle sıvazlıyor. Babası bütün gününü uçak yapmak için verdi. Osman uçağa daha yaklaşıyor binmek için bacağını kaldırıyor,
тёмном дворе. Тихо подходит Осман ближе и проводит рукой по крыльям из ткани. Отец пожертвовал целый день, чтобы построить самолёт.
Осман подходит ещё ближе к самолёту и поднимает ногу, чтобы залезть. Потом он снова её опускает.
Quietly Osman goes closer and strokes the fabric on the wings. Father had given up the whole day to build him this plane. Osman goes up closer to the plane and lifts his leg to climb in. Then he puts it down again. Someone is
Osman zbliża się do niego cicho i przesuwa ręką po skrzydłach z materiału. Tata poświęcił cały dzień, żeby zbudować mu taką maszynę. Osman podchodzi do samolotu, podnosi nogę, żeby wsiąść, ale zaraz ją opuszcza.
Sitz kauert jemand, jemand,
der sich nur mit Mühe das
Lachen verkneift. Yülü.
„Was machst du denn hier?“,
entfährt es Osman. Die
Überraschung ist so groß,
sedile c'è qualcuno che mastica, qualcuno che a malapena riesce a trattenere il sorriso. Yülü. ”Cosa fai qui?”, chiede stupito Osman. La sorpresa è così grande
hemen geri götürüyor. Uçağın cockpitinde çömelmiş birisi oturuyor ve gülmemek için zorluk çekiyor Yülü. „ Burada ne yapıyorsun?“, Osman patlıyor. Sürpriz çok büyük
На сиденье кто-то притаился, кто-то, кто только с усилием сдерживает смех. Юлю. «Что ты здесь делаешь?» - вырывается из Османа. Удивление так велико,
crouching on the seat, someone who is only just suppressing a laugh. Yülü. “What are you doing here?” bursts out of him. He is so surprised
Ktoś już siedzi w środku i z trudem powstrzymuje śmiech. Yülü. „Co tutaj robisz?” wymyka się Osmanowi. Zaskoczenie jest tak duże,
dass er vergisst, leise zu
sprechen. „Psst!“ Yülü legt
einen Finger vor den Mund.
„Ich wollte auch mal fliegen“,
flüstert sie. Osman blickt misstrauisch. Erlaubt Yülü sich einen Spaß mit Ihm? Aber nein, sie ist ganz ernst. „Das ist ein schönes
Geschenk“, sagt sie.
Osman steht vor dem Flug-
zeug und zögert. Was soll
er tun? Einfach wieder
zurück gehen? „Steig ein
und mach dich klein“,
sagt Yülü.
che dimentica di parlare piano. "Psst!" Yülü gli chiude la bocca con un dito. "Volevo volare pure io", sussurra.
Osman la guarda diffidente. Ma non è che Yülü si stia prendendo gioco di lui? Ma no, è molto seria. "È un bel regalo", gli dice.
Osman è davanti all'aereo ed esita. Che cosa deve fare? Tornare indietro? "Sali su e fatti piccolo", dice Yülü.
olduğu için yavaş konuşmayı unutuyor. „Psst!“ Yülü işaret parmağını dudağının önüne götürüyor. „Ben de uçmak istedim“, diye fısıldıyor. Osman işkilli bakıyor. Yülü onunla alay mı ediyor? Ama hayır, o çok ciddi. „Bu çok güzel bir hediye“, diyor Osman uçağın önünde duruyor ve tereddüt ediyor.
Ama ne yapsın? Şimdi tekrar geri mi dönsün? „Bin ve kendini küçült“, diyor Yülü.
что он забывает говорить тихо. «Тсссс!» Юлю кладёт пальцы перед ртом. «Я тоже хотела бы полетать», - шепчет она.
Осман смотрит недоверчиво. Юлю смеётся над ним? Но нет же, она очень серьёзная. «Это красивый подарок», - говорит она.
Осман стоит перед самолётом и не решается. Что же ему делать? Просто снова уйти? «Залазь и сядь на корточки», - говорит Юлю.
that he forgets to speak quietly. ”Shsh!” Yülü lays her finger on her lips. “I wanted to have a go at flying too”, she whispers. Osman looks at her suspiciously. Is Yülü joking? But no, she is quite serious. “It is a beautiful present,” she says. Osman stands by the plane and hesitates. What should he do? Simply go back inside? “Get in and squeeze up,” says Yülü.
że zapomina zniżyć głos. „Psst!” Yülü kładzie palec na ustach. „Też chciałabym raz polecieć“, szepcze. Osman spogląda nieufnie. Może Yülü stroi sobie z niego żarty? Nic podobnego, jest całkiem poważna i mówi: „Ładny prezent“.
Osman stoi przed samolotem, jeszcze się waha. Co ma robić? Wrócić do domu? „Wsiadaj i skul się“, mówi Yülü.
„Und sei leise. Wenn meine
Mutter uns hört.“
Osman versteht: Ein Mädchen
muss um diese Zeit im
Haus sein! Er steigt ein und
setzt sich neben Yülü.
Danach aber weiß er nicht,
was er tun soll. „Flieg los!“
drängt Yülü.
Osman schaut Yülü an. Ihre
Augen glänzen im Mondlicht.
Sie ist noch längst nicht so
erwachsen, wie sie aussieht.
Sie will spielen. Und er will
es ja auch. Er holt tief Luft,
schaut zu den im Nacht-
"Parla piano. Se mia madre ci sente..."
Osman capisce: una ragazza a quest'ora deve stare a casa! Sale e si siede vicino a Yülü. Ma poi non sa che cosa deve fare. "Vola!" incita Yülü.
Osman guarda Yülü. I suoi occhi brillano con il riflesso della luce. Non è ancora così adulta come sembra. Lei vuole giocare. E anche lui. Prende fiato, guarda il cielo
„Ve sessiz ol. Annem bizi duyarsa.“ Osman anlıyor: Bir kızın, bu saatde evinde olması gerek! Osman Yülü‘nün yanına oturuyor. Bundan sonra ne yapacağını bilmiyor. „Sen uç!“ diye israr ediyor Yülü.
Osman Yülü‘nün, mehtapda parlıyan gözlerine bakıyor. Yülü, göründüğü gibi gelişmiş değil. Oynamak istiyor. Ve Osman da bunu istiyor. Derin bir nefes alıyor, gece gökte, yukarı bakıyor,
«И тихо. Если мама нас услышит». Осман понимает: Девочке положено в это время находиться дома! Он поднимается и садится около Юлю. После этого он не знает, что он должен делать. «Взлетай!» - торопит Юлю.
Осман смотрит на Юлю. Её глаза сверкают в ночном свете. Она ещё далеко не такая взрослая, как она выглядит. Ей хочется играть. И он тоже этого хочет. Он глубоко вдыхает, смотрит вверх к сверкающим на ночном
“And be quiet. If my mother hears us.” Osman understands: A girl is meant to be indoors at this time of night! He climbs in and sits down beside Yülü. But then he doesn’t know what to do next. “Take off!” urges Yülü. Osman looks at Yülü. Her eyes are shining in the moonlight. She is nowhere near as grown up as she looks. She wants to play. And he does too. He draws a deep breath, looks up to the stars twinkling in the night sky
„Bądź cicho, bo moja mama może nas usłyszeć.” Osman pojmuje, o co chodzi. O tej porze dziewczyna powinna być w domu! Wchodzi do samolotu, siada obok Yülü, ale nie wie, co robić. „Leć!” ponagla Yülü. Osman patrzy na nią, na jej oczy, które błyszczą w świetle księżyca. Nie jest wcale taka dorosła, na jaką wygląda. Też chce się bawić, tak samo jak on. Nabiera więc głęboko powietrza, spogląda na świecące wysoko gwiazdy
himmel glitzern-
den Sternen
empor und sagt
leise: „Fasten
your seat belts,
please!“ Yülü starrt
Osman an. „Was
heißt das?“
Das ist Englisch
und heißt: „Bitte
anschnallen!“
„Und wie
schnallt man
sich an?“
Osman zeigt
notturno dalle stelle luccicanti e dice a bassa voce: "Fasten your seat belts, please!" Yülü fissa Osman. "Che cosa vuol dire?" Questo è inglese e vuol dire: "Per favore allacciate le cinture!" "E come si allacciano le cinture?" Osman lo fa vedere a Yülü.
parıldayan yıldızlara ve hafifce, „Fasten your seat belts, please!“ Yülü şaşırmış Osman‘a bakıyor. „Bu ne demek?“ „Bu İngilizce ve ,Lütfen kemerlerinizi bağlayın!‘“ „Peki, nasıl bağlanıyor bu?“ Osman Yülü‘ye gösteriyor.
небе звёздам и говорит шёпотом:
«Fasten your seat belts, please!»
Юлю уставилась на Османа. «Что это значит?» - Это по-английски и значит: «Пристегните ремни, пожалуйста!» - «А как пристёгивают ремень?»
and says quietly: “Fasten your seat belts, please!” Yülü stares at Osman. “What does that mean?” That is English and means “Bitte anschnallen!” “And how do you do that?” Osman
i cicho wypowiada pierwsze słowa: „Fasten your seatbelts, please!“ Yülü spogląda na Osmana. „Co to znaczy?” „To znaczy po angielsku: Proszę zapiąć pasy!” „Jak się zapina pasy?” Osman pokazuje
es Yülü. Und
dann schnallt
er sich selber
an und startet
die Maschine.
Die Motoren
heulen auf,
die Maschine hol-
pert über das
Flugfeld und
stürzt, immer
schneller wer-
dend davon, bis
die Tragflächen
zu rütteln be-
Poi si allaccia anche lui e parte con l'aereo. I motori rombano, l'aereo traballa sul campo d'aviazione e si alza sempre più velocemente fino a che le superfici alari iniziano
Ve ondan sonra kendi kemerini bağlıyor ve uçağı çalıştırıyor. Motorun sesi çıkıyor, uçak kalkış yolunda sarsılıyor ve hızını arttırıyor, kanatlar titremeye başlı
Осман показывает это Юлю. А потом он пристёгивается сам и заводит самолёт. Моторы заревели, самолёт побежал по лётному полю, набирая всё больше скорость, пока крылья не начали трес-
shows Yülü how. And then he does up his own seatbelt and starts the plane. The engines roar into life, the plane rumbles across the tarmac and rushes forward, getting faster and faster till the wings begin to shudder
Yülü, co ma zrobić. Potem sam się zapina i uruchamia maszynę. Wyją silniki, a maszyna podskakuje na pasie startowym, który szybko umyka spod kół. Skrzydła łapią powietrze i samolot powoli unosi się w górę.
ginnen und sie sich langsam in die Lüfte erhebt. „Wo sind
wir?“, fragt Yülü nach eini-
a vibrare e si solleva lentamente nel cielo. "Dove siamo?", domanda Yülü dopo un po'.
ve uçak yavaş yavaş kalkıyor. Biraz sonra Yülü „Neredeyiz?“, diye soruyor.
тись и машина медленно не поднялась в воздух. «Где мы?», спросила Юлю спустя некоторое время.
and it slowly lifts up into the air. “Where are we?” asks Yülü after a while.
„Gdzie jesteśmy?”, pyta po chwili Yülü. „Nad oceanem”, odpowiada Osman.
ger Zeit. „Über dem Meer“,
antwortet Osman. „Und wo
fliegen wir hin?“
„Nach New York.“
"Sopra il mare", risponde Osman. "E dove voliamo?" "A New York."
„Denizin üstünde“, diye cevap veriyor Osman. „Ve nereye uçuyoruz?“ „New York‘a.“
«Над морем», - ответил Осман. «А куда мы летим?» - «В Нью-Йорк.»
“Over the sea,” answers Osman. “And where are we flying to?” “To New York.”
„A dokąd lecimy?” „Do Nowego Jorku.“
